Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий
Козьма Прутков
Поэма Блока «Двенадцать» - одно из наиболее загадочных произведений ХХ века. Не одно поколение, как литературоведов, так и простых почитателей его таланта, порождают различные, под час чрезвычайно противоречивые и несогласованные трактовки этого произведения. Однако никто ещё не дал достаточно объективной и наиболее соответствующей авторской мысли точки зрения. Но теперь, в ХХI веке, когда поэма вновь стоит на пике актуальности, пришло время попытаться понять, что же на самом деле хотел сказать нам Блок.
В данной записке я не буду говорить о трактовке обыденных мелких деталей, создающих колорит произведения, только о центральных образах, создающих смысловую нагрузку поэмы А.Блока «Двенадцать».
Центральным действием произведения на первый взгляд становится обыкновенный кутёж Ваньки да Катьки и убийство последней. Что это, жизнеописание простой блудной девки? И почему на протяжении всей поэмы к этой истории постоянно обращают взгляд апостолы ХХ века? Закрадывается подозрение, что речь в поэме идёт не сколько о «простой русской женщине» и обретении ею «такого вот конца», сколько о судьбе страны. По отношению к Катьке Блок употребляет эпитет «толстоморденькая», по отношению к Руси - «толстозаденькая». Что эти эпитеты связаны между собой ясно уже потому, что они однокоренные. Логично предположить, что и образы, ими характеризуемые связаны тоже. Посмотрим, как проявляется эта взаимосвязь в поэме и в жизни.
Обратимся к истории. Искать долго не придется - вот перед нами одна из знаменитейших правительниц России - Екатерина II. Женщина эта прославилась огромным количеством фаворитов и гигантским вкладом в укрепление крепостного права. На счет первого можно сказать, что императрица особо не церемонилась в выборе мужчин и на сословия временами предпочитала не смотреть:
С офицерами блудила -
Поблуди-ка, поблуди!
С юнкерьём гулять ходила -
С солдатьём гулять пошла?
Эх, эх, согреши!
Будет легче для души!
Императрицу можно рассматривать как символ русской государственности, и тогда поведение блоковской Кати можно рассматривать, как иносказательное описание внешней политики страны. Если принять трактовку образа Катьки, как олицетворения государственной системы, то и строки
Гетры серые носила
Шоколад Миньон жрала…
можно пояснить как описание состояния этой системы. Ни гетры, ни шоколад Миньон продукцией русской промышленности не являются. В начале ХХ века, как и сейчас, большинство товаров для пользования обеспеченным меньшинством импортировались из-за рубежа. Т.е. государственная экономика была не состоятельна, т.к. не могла обеспечить всех своих граждан отечественной продукцией. Но и более того государственная непритязательность в выборе мировых союзников (как у императрицы Екатерины = блоковской Катьки в выборе партнёров) обусловлена именно тем, что экономика России и благополучие её граждан зависело от благоволения её союзников экспортировать свои товары.
Такая система организации была завезена в Россию Петром I . «Бороды буду резать» - сказал тогда царь, имея в виду начало коренных преобразований, и вот, пожалуйста:
У тебя на шее Катя,
Шрам не зажил от ножа.
Итак, за образом Катьки скрывается образ русской государственной системы управления , представители которой в XVIII веке отделались бородами да царапиной на шее, а в XX веке поплатились головой:
А Катька где? - Мертва, мертва!
Простреленная голова!
На счет второго (первое было: разгул фаворитизма) надо отметить, что Екатерина II жесточайшим образом подавляла крестьянское сословие. Именно она издала в 1767г самый бесчеловечный указ за всю историю крепостничества. Этим указом любая жалоба крестьянина на помещика объявлялась тягчайшим государственным преступлением. Помещики имели право делать со своими крепостными, что угодно - могли истязать их, ссылать на каторги, торговать людьми, как скотом . Т.е. политика императрицы была направлена на развитие в глубь того самого крепостничества, с которым в начале ХХ века так и не смогли справиться мирными методами, вследствие чего и появляются 12, а Катька (государство) убита.
Именно в эту Святую, «толстозадую» Русь, с её прогнившей государственностью, её кондовыми порядками да ветхими избами , с её непритязательностью в выборе мировых союзников собираются пальнуть двенадцать.
Но почему святую? Таковой эпитет, на мой взгляд, не может быть объяснен тем, что: «…в нем Блок сравнялся с Достоевским - в духовном, пророческом видении, что в здешнем мире порок и мерзость смежены со святостью и чистотой.» Такое мнение лишь запутывает картину и скрывает то, Блок выставил вперёд
Что нынче не весёлый,
Товарищ поп?
Перов - Монастырская трапеза
Перов - Чаепитие в Мытищах
Теперь об отражении в поэме главной общемировой проблемы, которую больше нельзя обходить молчанием. Обратимся к буржую, стоящему на перекрёстке и жалкой псине за его спиной.
Стоит буржуй, как пёс голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пёс безродный,
Стоит за ним поджавши хвост.
На мой взгляд, в этом месте всё наиболее прозрачно - сам Блок, понимая сколь важно, чтобы все могли осмыслить эту часть, дал ключ к пониманию: пёс, олицетворение старого мира, старается спрятаться за символом капитализма советской эпохи - буржуем. Перекресток достаточно ясно намекает на крест, символ христианства, «истины». На эту «истину» устойчиво опирается буржуй и на ней стоит старый пес («старый свет» - Европа). Важно отметить, что буржуй - никто иной, как главный враг «двенадцати» (судя по социалистической идеологии того времени), однако он не только не бежит от них, но и даже не пугается, видя наступление беспощадной и непонятной, для старого мира, силы. Почему? Вот тут, пришло время пояснить один момент из христианского учения, на который я буду опираться в построении дальнейшего рассуждения.
***отступление от темы ***
Современная Церковь Христова провозглашает священными не только книги нового Завета, но и Завета Ветхого. В совокупности они составляют Библию, признанную ныне «Боговдохновенным учением». Одна из книг Ветхого завета, а именно «Второзаконие» «пророка» Исаии, содержит следующие «пророчества»:
«Не давай в рост брату твоему
(по контексту единоплеменнику-еврею) ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что возможно отдавать в рост; иноземцу
(т.е. не еврею) отдавай в рост, чтобы господь бог твой благословил тебя во всём, что делается руками твоими на земле, в которую ты идёшь, чтобы владеть ею
, — Второзаконие, 23:19, 20
. «И будешь господствовать над многими народами, а они над тобой господствовать не будут
», — Второзаконие, 28:12
. «Тогда сыновья иноземцев
(т.е. последующие поколения не-евреев, чьи предки влезли в заведомо неоплатные долги к евреям) будут строить стены твои и цари их будут служить тебе; ибо во гневе моём я поражал тебя, но в благоволении моём буду милостив к тебе. И будут отверзты врата твои, не будут затворяться ни днём, ни ночью, чтобы было приносимо к тебе достояние народов и приводимы были цари их. Ибо народы и царства, которые не захотят служить тебе, погибнут, и такие народы совершенно истребятся
», — Исаия, 60:10 — 12
.
Иерархия Русского Православия, настаивает на священности этой мерзости, а канон Нового Завета, прошедший цензуру и редактирование ещё до Никейского собора (325 г. н.э.), провозглашает её от имени Христа, безо всяких к тому оснований, до скончания веков в качестве благого Божьего Промысла:
«Не думайте, что Я пришёл нарушить закон или пророков. Не нарушить пришёл Я, но исполнить. Истинно говорю вам: доколе не прейдёт небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдёт из закона, пока не исполниться всё
», — Матфей, 5:17, 18
.
Таким образом, в Библии открыто провозглашается политика мирового ростовщического порабощения на основе ссудного процента, в современном мире наглядно представленная кредитно-финансовой системой. Приведение в жизнь этой политики наилучшим образом возможно в государствах с христианской религией и капиталистическим устройством общества и проводится реально существующей властью, направляющей течение глобального исторического процесса в нужное себе русло при помощи как структурного управления (т.е. ставленников «неофициального» правительства - правительство официальное), так и не заметного для большинства, с помощью управления бесструктурного. Поясню последнее - в начале XIX века было сформировано новое учение, служащее тем же людям , что и христианское и преследующее те же цели, также прикрываясь благородными тезисами - учение Карла Маркса. Именно этим учением в начале ХХ века в России руководствовались революционеры.
Итак, буржуй не бежит от «новой» силы в лице 12 потому, что сила сия дана этим людям им же самим. Он пока ещё опирается на христианство и главный символ этого христианства - Иисус, будет вести сторонников «нового» учения взращенных на «старой» почве. И Иисус, и буржуй неуязвимы для двенадцати, потому что «апостолы» ХХ века в силу ограниченности своих кругозора и способностей не могут осознать и осмыслить, каким образом ими управляют эти люди.
…Вдаль идут державным шагом…
- Кто ещё там? Выходи!
Это - ветер с красным флагом
Разыгрался впереди…
Заметьте, 12 почувствовали присутствие некой силы, которая по своей воле направляет их движение. Как видно далее из текста поэмы, «апостолы» ХХ века предпринимают попытки выявить это водительство, преодолеть его и даже уничтожить (т.е. освободить свою волю от чужой власти). Эти попытки ни к чему ни приводят - сей вождь для них неуязвим, потому, как непонятен. А вождь это тот же, что и 2000 лет назад, переменивший обличие и потому не узнанный, и несущий ту же доктрину , нашедшую выражение в иных образах, и потому не замеченную.
Только нищий пёс голодный
Ковыляет позади…
Старый мир, как пёс паршивый
Старый пес учуял запах прежней сущности, и устремился за знакомым злом. Однако 12 не могут должным образом понять значение присутствия этого пса, и искренне веря в новизну своей правды , пытаются отогнать старый мир, как они думают, носитель прошлых гибельных заблуждений, ничего общего с новым учением не имеющих . Но сложно обмануть собачий нос, учуявший запах хозяина:
В белом венчике из роз
Впереди Исус Христос.
Не стоит возлагать вину за все на Иисуса Христа. Исторически реальная личность по имени Иисус за бессовестный культ себя потомками ответственности не несёт. Однако именно он идет впереди двенадцати, потому как его образ стал символом рабского построения мира, символом христианского учения и как следствие олицетворением ставленника «скрывающего» лицо буржуя.
В поэме «Двенадцать» Блок с помощью символов показал нам истинную подоплёку не только революции 1917г, но и христианского ученья, капиталистического и монархического русского государственного устройства, а так же безвластия показательных политиков. Он не был понят соотечественниками, так как его символьный язык, подобно образному языку Пушкина, намного превосходил понятия современников . Даже спустя почти столетие поэма «Двенадцать» не всеми понимается объективно . Однако же, необходимо усвоить то, что Блок иносказательно открыл нам своим произведением, а именно
Как говорил историк Ключевский: «История не учительница, а надзирательница. Она ничему не учит, но жестоко наказывает за незнание уроков ». Поэма Блока «Двенадцать» может послужить каждому из нас хорошим уроком, усвоив который мы могли бы объективно оценить современный нам мир и определить, где же находится истинная правда, а где под различными масками скрывается обличенная поэтом ложь, чтобы больше не платить за ошибки ту высокую, кровавую цену, уже раз заплаченную нашими предками. Воля каждого, какого взгляда придерживаться, однако же, единожды неверно принятое решение способно трагическим образом отразиться на судьбе каждого, как о том предостерегал Ключевский и как то старался предотвратить А.Блок.
Художественный и концептуально-смысловой мир поэмы «Двенадцать», написанной А.Блоком в начале 1918 года, неизмеримо велик, что и позволило ряду исследователей творчества поэта воспринимать это произведение:
- Итоговым для всего его литературного пути
- Воплощением символистского миропонимания автора
- Текстом с множественными контекстуальными отношениями
Меж тем, для анализа данной конкретной блоковской произведения в рамках привычного метода литературоведения для начала рассмотрим ее основные теоретические позиции по сюжету, теме, жанру, образам и символике.
История создания «Двенадцать» и мировосприятие поэта
Это художественное произведение писалось Блоком единовременно с известной статьей . Из-за этого иногда может возникать упрощение или даже иллюзия, что «Двенадцать» создавалась как поэтическая иллюстрация основных идей поэта, провозглашенных им в своей публицистике. Разумеется, существует некая смысловая «перекличка» между этими двумя работами, но саму поэму нельзя трактовать лишь в таком «оформительском» плане. Напомним, что и публицистическое творчество поэта было особенным, Блок оперировал в нем словом не в его понятийном или терминологическом качестве, а как художественным сцеплением разных смыслов. Поэтому и в поэзии, и в публицистике для него характерно использование ассоциативного и метафорического принципа.
Общеизвестно, что поэт принял произошедшую в России революцию – и Февраль, и Октябрь 1917 года для Блока стали событиями как важными, так и желанными. Этому объяснение находится в его особом миропоэтическом и даже историософском концепте понимания истории, в котором существенные позиции занимали две категории – стихия и музыка.
Понятия «стихии» и «музыки» у Блока
В понятие «стихии» поэт вкладывал целый комплекс категорий и состояний – природных и космогонических, социальных и психоэмоциональных, духовных и исторических. Сама эта категория появилась у него в лирике задолго до революционных событий. Уже в 1910 годах поэт пытается разделить и структурировать ее по принципам этики. Так у Блока возникает следующая важнейшая для его творчества категория – музыки. Это понятие у поэта также многозначно и объемно. Под ее целью Блок понимает организацию и гармонизация всей истории и мироздания. Разумеется, категория «музыки» вводилась поэтом не в ее искусствоведческом значении, а в смысле
«..мистической первоосновы» мира, «первостихии» всей истории (Ф.Степун).
Поэтому в миросозерцании поэта случившаяся в России революция была воспринята как зарождение «новой музыки», слушать которую Блок и призывал. То есть «музыка революции» в поэме «Двенадцать» — это не просто прямые звуки городского шума с выстрелами, криками, песнями, а почти мистическое звучание ветра («мирового циклона», ветра с «запахом апельсиновых рощ» и т.д.). А стихия революционных масс – это восстановление закона нравственности в обществе, поэтому она может быть оправдана (и оправдывается поэтом). Когда стихия революция «чревата» музыкой, то все разрушения являются творческим актом, который ведет к дальнейшему одухотворению жизни. Эти умозаключения из статьи Блока позволяют понять, как именно воспринимал поэт саму революцию – для него она была балансом этих двух категорий – музыки и стихии.
Анализ поэмы «Двенадцать» — тема, образы, жанр и символы
Образ времени-пространства
Город в поэме у Блока одновременно подается как весь «божий свет», то есть не имеет топографической конкретики. Его:
- «Урбанистические признаки» — это здания (упоминание о них появляется в тексте лишь дважды)
- Социальные признаки – это маркеры кабаков, погребов
В пространстве поэмы «господствует» и природная стихия – это сугробы, лед, ветер — задачей которой становится уничтожение контуров созданного человеком, т.е. города. Блок привносит в текст таким образом и космогоническое звучание, которое «дополняется» также и цветовой символикой. Черным и белым у поэта обозначены не конкретные объекты, а именно явления космологические:
- Время – «черный вечер»
- Осадки – «белый снег»
- Мифообраз – «в белом венчике»
Функция светообразов здесь – обозначить свет и тень самого мироздания.
Для красного же света Блок оставляет «маркировку» энергии случившего взрыва.
Время в «Двенадцати» не имеет привычной линейности от прошлого к грядущему. Здесь они не отделяются друг от друга, а соединены в настоящем, которое пульсирует от их взаимодействия.
Время соединено в поэме также посредством красноармейцев.
Образы красноармейцев
По логике эти персонажи должны выражать собой грядущее, но у Блока они остаются «носителями старого мира»:
«В зубах — цигарка, примят картуз, / На спину б надо бубновый туз!»
В задачи персонажей входит «мировой пожар», уничтожение «незримого врага» и т.д. То есть они являются для Блока не «новым человеком», а скорее – «ветхим». В попутчиках у красноармейцев обнаруживается «паршивый пес», которого считают:
- Образом «старого мира»
- Образом теневой стороны всего мироздания (пес – как символ дьявола)
Жанр «Двенадцати»
Блок определяет жанр «Двенадцати» как поэму. Но произведение не выдержано в нем как лиро-эпический текст. Скорее, здесь очевидно соединение разножанровых фрагментов, переходы меж которыми также не обусловлены конкретными задачами эстетики. Основной характеристикой по жанровому решению можно назвать разноречие, посредством которого и организован весь строй поэмы:
- Лирическое отступление – речевая характеристика лирического героя
- Повествование – речь рассказчика
- Диалог, частушка, романс, солдатская песнь – речь персонажей
Подытожим, такая жанровая разнородность требовалась Блоку для передачи того самого стихийного состояния, неупорядоченности мироздания и предчувствия его революционного обновления.
Композиция поэмы
Но творческие возможности стихии, ее потенциал «уравновеситься» музыкой Блок представляет в «Двенадцати» в их композиционном решении. Цельность поэме, такой разнородной по жанрам, придает ритм марша. Его преобладание над иными текстовыми интонациями ощущается как общая доминанта. Маршевая ритмика подается не отдельным субъектом, а всеми участниками произведения – от рассказчика и красноармейцев до лирического героя. Можно сказать, что так Блок «озвучил» саму стихию, показав ее потенциал самоорганизации в творческом акте.
Сюжет поэмы
Сюжетное построение в данном произведении очень простое, хотя его «очертания», по мысли М.Волошина, «несколько затуманены». Этот критик и современник Блока считал, что фабульная конструкция всей поэмы не является ее сущностью. Главным в ней он определял «волны ее лирических настроений», проходящих по душам 12-ти ее основных персонажей.
Меж тем, исследователи произведения определяют сюжет поэмы как историю героя Петрухи.
Поэт в нем реализует свое понимание сущности человека, который на своем пути:
- пребывает в стадии стихийного (вначале он просто «ветхий человек»)
- может откликнуться на вызов мира (духовный конфликт)
- внять ритмической гармонии мироздания (преобразиться)
Эти стадии и проходит красноармеец, совершая обход ночного города.
- Петруха может ощущать этот мир лишь телесно. Его отношение к Катьке неодухотворено ничем. Его восприятие мира эгоцентрично. Получив обиду, он озадачен местью. Это действия «ветхого человека»
- Свершается преступление, убита женщина, к которой Петруха испытывал чувства. Обидчик же жив. Разрушительный порыв становится преступлением против самого героя, т.е. саморазрушением
- Раскаянием, пришедшим вслед убийству, Петруха «перерождается» — этот процесс у Блока подан как однозначно созидающий. Более того, поэт даже выделяет этого персонажа из общей группы красноармейцев – Петруха «сбился» с ритма, потерял «лицо» как убийца, а затем, вняв общей «музыкальности», становится частью общего «мы».
- Злоба уходит со словами прощения-«молитвы»: «упокой…»
Образ Христа в поэме «Двенадцать»
Вам понравилось? Не скрывайте от мира свою радость - поделитесьМБОУ «Средняя общеобразовательная школа № 66 г. Владивостока»
Проект
Поэма «Двенадцать»
Александра Александровича Блока
Комментарий
Руководитель: Егорова Г.М.
Учитель русского языка и литературы
Выполнили:
Варицкая Злата, Ермоленко Лидия,
Зверева Екатерина, Терещенко Диана – ученицы 11 «А» класса
г. Владивосток
2015 год
Содержание
Паспорт проекта……………………………………………………………………………… 3
Поэма……………………………………………………………………………………………4 - 11
История создания………………………………………………………………………………12
Сюжет…………………………………………………………………………………………...12
Комментарий к поэме………………………………………………………………………….13-19
Заключение…………………………………………………………………………………......19
Список литературы……………………………………………………………………………..20
Паспорт проекта
Название проекта: анализ поэмы «Двенадцать» Александра Александровича Блока.
Цели проекта: раскрыть смысл символических образов, понять точку зрения А.А. Блока с помощью поэмы «Двенадцать».
Научный руководитель: Егорова Галина Михайловна – учитель русского языка и литературы, учитель 1 категории.
Консультант: Максимова Галина Викторовна – учитель русского языка и литературы, учитель 1 категории.
Тип проекта: исследовательский.
По предметно-содержательной области: культурологический (литературный).
По количеству участников: групповой.
По времени проведения: непродолжительный.
По характеру контактов: в рамках класса.
Форма представления проекта: реферат (комментарий на уроках).
Источники информации: учебники, исследования жизни и творчества А. Блока, интернет ресурсы.
Двенадцать
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер -
На всем божьем свете!
Завивает ветер
Белый снежок.
Под снежком - ледок.
Скользко, тяжко,
Всякий ходок
Скользит - ах, бедняжка!
От здания к зданию
Протянут канат.
На канате - плакат:
Старушка убивается - плачет,
Никак не поймет, что значит,
На что такой плакат,
Такой огромный лоскут?
Сколько бы вышло портянок для ребят,
А всякий - раздет, разут…
Старушка, как курица,
Кой-как перемотнулась через сугроб.
Ох, Матушка-Заступница!
Ох, большевики загонят в гроб!
Ветер хлесткий!
Не отстает и мороз!
И буржуй на перекрестке
В воротник упрятал нос.
А это кто?- Длинные волосы
Предатели!
Погибла Россия!
Должно быть, писатель -
Вития…
А вон и долгополый -
Сторонкой и за сугроб…
Что нынче не веселый,
Товарищ поп?
Помнишь, как бывало
Брюхом шел вперед,
И крестом сияло
Брюхо на народ?
Вон барыня в каракуле
К другой подвернулась:
Уж мы плакали, плакали…
Поскользнулась
И - бац - растянулась!
Ай, ай!
Тяни, подымай!
Ветер весёлый.
И зол и рад.
Крутит подолы,
Прохожих косит.
Рвет, мнет и носит
Большой плакат:
«Вся власть Учредительному Собранию!»
И слова доносит:
…И у нас было собрание…
…Вот в этом здании…
…Обсудили -
Постановили:
На время - десять, на ночь - двадцать пять…
…И меньше ни с кого не брать…
…Пойдем спать…
Поздний вечер.
Пустеет улица.
Один бродяга
Сутулится,
Да свищет ветер…
Эй, бедняга!
Подходи -
Поцелуемся…
Хлеба!
Что впереди?
Проходи!
Черное, черное небо.
Злоба, грустная злоба
Кипит в груди…
Черная злоба, святая злоба…
Товарищ! Гляди
В оба!
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни
Кругом - огни, огни, огни…
В зубах цигарка, примят картуз,
На спину надо бубновый туз!
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Тра-та-та!
Холодно, товарищи, холодно!
- А Ванька с Катькой в кабаке…
- У ей керенки есть в чулке!
- Ванюшка сам теперь богат…
- Был Ванька наш, а стал солдат!
- Ну, Ванька, сукин сын, буржуй,
Мою, попробуй, поцелуй!
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Катька с Ванькой занята -
Чем, чем занята?..
Тра-та-та!
Кругом - огни, огни, огни…
Оплечь - ружейные ремни…
Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
Пальнём-ка пулей в Святую Русь -
В кондовую,
В избяную,
В толстозадую!
Эх, эх, без креста!
Как пошли наши ребята
В Красной Армии служить -
В Красной Армии служить -
Буйну голову сложить!
Эх ты, горе-горькое,
Сладкое житьё!
Рваное пальтишко,
Австрийское ружьё!
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови -
Господи благослови!
Снег крутит, лихач кричит,
Ванька с Катькою летит -
Елекстрический фонарик
На оглобельках…
Ах, ах, пади!
Н в шинелишке солдатской
С физиономией дурацкой
Крутит, крутит черный ус,
Да покручивает,
Да пошучивает…
Вот так Ванька - он плечист!
Вот так Ванька - он речист!
Катьку-дуру обнимает,
Заговаривает…
Запрокинулась лицом,
Зубки блещут жемчугом…
Ах ты, Катя, моя Катя,
Толстоморденькая…
У тебя на шее, Катя,
Шрам не зажил от ножа.
У тебя под грудью, Катя,
Та царапина свежа!
Эх, эх, попляши!
Больно ножки хороши!
В кружевном белье ходила -
Походи-ка, походи!
С офицерами блудила -
Поблуди-ка, поблуди!
Эх, эх, поблуди!
Сердце ёкнуло в груди!
Помнишь, Катя, офицера -
Не ушел он от ножа…
Аль не вспомнила, холера?
Али память не свежа?
Эх, эх, освежи,
Спать с собою положи!
Гетры серые носила,
Шоколад Миньон жрала.
С юнкерьем гулять ходила -
С солдатьем теперь пошла?
Эх, эх, согреши!
Будет легче для души!
…Опять навстречу несётся вскач,
Летит, вопит, орет лихач…
Стой, стой! Андрюха, помогай!
Петруха, сзаду забегай!..
Трах-тарарах-тах-тах-тах-тах!
Вскрутился к небу снежный прах!..
Лихач - и с Ванькой - наутёк…
Ещё разок! Взводи курок!..
Трах-тарарах! Ты будешь знать,
. . . . . . . . . . . . . . .
Как с девочкой чужой гулять!..
Утек, подлец! Ужо, постой,
Расправлюсь завтра я с тобой!
А Катька где?- Мертва, мертва!
Простреленная голова!
Что, Катька, рада?- Ни гу-гу…
Лежи ты, падаль, на снегу!
Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
И опять идут двенадцать,
За плечами - ружьеца.
Лишь у бедного убийцы
Не видать совсем лица…
Всё быстрее и быстрее
Уторапливает шаг.
Замотал платок на шее -
Не оправится никак…
Что, товарищ, ты не весел?
Что, дружок, оторопел?
Что, Петруха, нос повесил,
Или Катьку пожалел?
Ох, товарищи, родные,
Эту девку я любил…
Ночки черные, хмельные
С этой девкой проводил…
Из-за удали бедовой
В огневых её очах,
Из-за родинки пунцовой
Возле правого плеча,
Загубил я, бестолковый,
Загубил я сгоряча… ах!
Ишь, стервец, завел шарманку,
Что ты, Петька, баба, что ль?
Верно душу наизнанку
Вздумал вывернуть? Изволь!
Поддержи свою осанку!
Над собой держи контроль!
Не такое нынче время,
Что бы нянчиться с тобой!
Потяжеле будет бремя
Нам, товарищ дорогой!
И Петруха замедляет
Торопливые шаги…
Он головку вскидавает,
Он опять повеселел…
Эх, эх!
Позабавиться не грех!
Запирайти етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба -
Гуляет нынче голытьба!
Ох ты горе-горькое!
Скука скучная,
Смертная!
Ужь я времячко
Проведу, проведу…
Ужь я темячко
Почешу, почешу…
Ужь я семячки
Полущу, полущу…
Ужь я ножичком
Полосну, полосну!..
Ты лети, буржуй, воробышком!
Выпью кровушку
За зазнобушку,
Чернобровушку…
Упокойся, господи, душу рабы твоея…
Скучно!
Не слышно шуму городского,
Над невской башней тишина,
И больше нет городового -
Гуляй, ребята, без вина!
Стоит буржуй на перекрестке
И в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший хвост паршивый пес.
Стоит буржуй, как пес голодный,
И старый мир, как пес безродный,
Разыгралась чтой-то вьюга,
Ой, вьюга, ой, вьюга!
Не видать совсем друг друга
За четыре за шага!
Снег воронкой завился,
Снег столбушкой поднялся…
Ох, пурга какая, спасе!
Петька! Эй, не завирайся!
От чего тебя упас
Золотой иконостас?
Бессознательный ты, право,
Рассуди, подумай здраво -
Али руки не в крови
Из-за Катькиной любви?
Шаг держи революционный!
Близок враг неугомонный!
Вперед, вперед, вперед,
Рабочий народ!
…И идут без имени святого
Все двенадцать - вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль…
Их винтовочки стальные
На незримого врага…
В переулочки глухие,
Где одна пылит пурга…
Да в сугробы пуховые -
Не утянешь сапога…
В очи бьется
Красный флаг.
Раздается
Мерный шаг.
Вот - проснётся
Лютый враг…
И вьюга пылит им в очи
Дни и ночи
Напролет…
Вперёд, вперёд,
Рабочий народ!
…Вдаль идут державным шагом…
- Кто ещё там? Выходи!
Это - ветер с красным флагом
Разыгрался впереди…
Впереди - сугроб холодный.
- Кто в сугробе - выходи!
Только нищий пёс голодный
Ковыляет позади…
- Отвяжись ты, шелудивый,
Я штыком пощекочу!
Старый мир, как пёс паршивый,
Провались - поколочу!
…Скалит зубы - волк голодный -
Хвост поджал - не отстаёт -
Пёс холодный - пёс безродный…
- Эй, откликнись, кто идет?
- Кто там машет красным флагом?
- Приглядись-ка, эка тьма!
- Кто там ходит беглым шагом,
Хоронясь за все дома?
- Всё равно, тебя добуду,
Лучше сдайся мне живьем!
- Эй, товарищ, будет худо,
Выходи, стрелять начнем!
Трах-тах-тах!- И только эхо
Откликается в домах…
Только вьюга долгим смехом
Заливается в снегах…
Трах-тах-тах!
Трах-тах-тах!
…Так идут державным шагом -
Позади - голодный пёс.
Впереди - с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз -
Впереди - Исус Христос.
Январь 1918
История создания поэмы «Двенадцать»
Поэма была написана А. Блоком в январе 1918 года, почти через год после Февральской революции, и всего через два месяца после Октябрьского переворота.
Поэма сочинялась единым духом, в послереволюционном, застывшем от холода Петрограде, в состоянии какого-то полубессознательного лихорадочного подъёма, всего за несколько дней, и на её окончательную доработку понадобился лишь один месяц. Необходимо очень хорошо представлять себе, в какой обстановке создавалось это произведение, совершенно необходимое и для Блока, и для всей русской поэзии. Всего два месяца после большевистского переворота, меньше года – после всеобщей эйфории демократической Февральской революции… Резкий душевный подъём и вместе с тем – усталость после двух лет, проведённых на фронте, пронизывающий зимний холод и начинающаяся разруха, расправы и разбой на улицах столицы, и тревога перед наступающими на Петроград немецкими войсками.
Блок рассказывал, что начал писать «двенадцать» с середины, со слов: « Уж я ножичком полосну, полосну!», затем перешёл к началу и единым духом написал первые восемь песен поэмы. Числовая символика тоже возникла с самого начала. О том, что красногвардейские патрули на самом деле состояли из 12 человек, говорят и документы, и мемуары (в частности, книга Джона Рида). В черновике поэмы есть пометка Блока: « Двенадцать (человек и стихотворений)».
3 марта по новому стилю поэма «Двенадцать» была опубликована, что показательно, в газете эсеров «Знамя труда», а в мае впервые вышла отдельной книгой. Вот что писал о тонком внутреннем настрое Блока Юрий Анненков, первый иллюстратор поэмы «Двенадцать», весьма тесно общавшийся с поэтом именно в этот год: « В 1917 – 18 годах Блок, несомненно, был захвачен стихийной стороной революции. «Мировой пожар» казался ему целью, а не этапом. Мировой пожар не был для Блока даже символом разрушения: это был «мировой оркестр народной души», Уличные самосуды представлялись ему более оправданными, чем судебное разбирательство. «Ураган, неизменный спутник переворотов». И снова, и всегда – Музыка. «Музыка» с большой буквы. «Те, кто исполнен музыкой, услышат вздох всеобщей души, если не сегодня, то завтра», - говорил Блок ещё в 1919 году. В 1917 году Блоку почудилось, что он её услышал. В 1918-м, повторив, что «дух есть музыка», Блок говорил, что «революция есть музыка, которую имеющий уши должен услышать», и заверял интеллигенцию: «Всем телом, всем сознанием – слушайте революцию». Эта фраза была ровесницей поэмы «Двенадцать».
История поэмы «Двенадцать» сопровождалась грандиозными событиями, которые вскорости сошли на нет. После шумов революции для Блока наступила зловещая тишина. Он практически не писал стихотворений, многие его замыслы так и остались невоплощёнными. Поговаривают, что перед смертью в бреду он желал, дабы было предано огню его главное творение – поэма «Двенадцать». История создания и восторг Блока по поводу работы над произведением несколько противоречит этому факту. Ровно как и свидетельства очевидцев отхода поэта в мир лучший.
Сюжет поэмы «Двенадцать»
«Двенадцать» - эпическая поэма, отражающая картины реальности и напоминающая больше калейдоскоп.
Сюжет можно определить как двухслойный – внешний, житейский: зарисовки с петроградских улиц, и внутренний: побуждение, обоснование поступков «двенадцати».
Начинается поэма с описания городской панорамы, с символического пейзажа, как будто нарисованного чёрной и белой красками:
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер –
На всем божьем свете!
Блок воспринимал революцию как стихию, которая бушует, невзирая на людей; выжить в ней могут только сильные. Поэту свойственен вселенский масштаб видения: беззащитная фигура человека, потерявшегося в вихре вьюги. Контрастные цвета символизируют старый и новый миры, трагическую смену эпох, исчезновение в метели всего старого мира вместе с его жителями: старушкой, поэтом-декадентом, буржуем, священником, девицами из публичного дома. Их голоса доносятся как будто из «метели». В поэме холодный ветер, вьюга, метель выметают весь сор старого, очищая мир для нового, неизвестного.
Образ двенадцати красногвардейцев появляется во второй главе. Они шагают в метели, и само их движение вперёд означает грядущие перемены. Символические образы перекрёстка, буржуя на перекрёстке, «паршивого пса» означают Россию на перепутье, растерявшегося человека, пытающегося спрятаться от пугающих перемен. Поэт пытается разобраться, что несёт с собой революция: обновление или мрак и жестокость.
Один из ключевых моментов поэмы – это убийство Катьки. Автор видит в новой действительности разгул тёмных сил. Красногвардейцы и Петруха показаны людьми из низов с уральским разбойным началом, недаром упоминается «бубновый туз» - знак каторжника. Изображая красногвардейцев, Блок использует сочетание высокого стиля с низкой, грубой лексикой.
Петька убивает изменившую ему Катьку и страдает от этого. Но личные переживания героя неуместны во дни великих перемен. Товарищи увещевают Петьку:
- Не такое нынче время,
Чтобы няньчиться с тобой!
Потяжеле будет бремя
Нам, товарищ дорогой!
Петруха преодолевает «ненужные» чувства и вместе со всеми идёт, печатая шаг. Они «ко всему готовы, ничего не жаль», они «идут без имени святого». Но вдруг впереди отряда красногвардейцев появляется «в белом венчике из роз» Исус Христос.
В руках у него красный флаг, который в финале поэмы становится кровавым. Блок понимал, что путь к новой жизни не обойдётся без кровопролития. Но поэт не мог объяснить, откуда в его поэме взялся этот образ. Христос «за вьюгой невидим», он впереди того времени, когда произошла революция. Блок верил, что Христос несёт «святое знамя», а революционеры испытывают ко всему миру «святую злобу». В поэме образ Христа дан как высокий нравственный идеал, к которому надо стремиться. Поэт верил, что люди найдут дорогу к добру и красоте.
Блок сказал, что «Двенадцать» останутся лучшим из всего, что он написал, потому что, создавая их, он всецело жил современностью. Никогда ещё душа поэта не была столь восприимчива к бурям и грозам истории. Говоря блоковскими же словами, «Двенадцать» сосредоточили в себе всю силу электричества, которым был перенасыщен воздух Октября.
Живя современностью, поэт с величайшей свободой и неслыханной смелостью создал самое современное и совершенно оригинальное произведение. Ничего подобного в русской поэзии не было.
Комментарий к поэме
В «Двенадцати» - в символике поэмы, в её образности, композиции, ритмике, языке, во всей художественной структуре – воплощено во всей полноте и цельности блоковское восприятие и понимание Октябрьской революции.
В поэме последовательно применён художественный приём, основанный на эффекте контраста. Благодаря такому нерасторжимому единству двух пересекающихся планов сохраняется целостность поэмы.
1 глава. Автор в сюжете поэмы использует контраст:
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
«Вечер», «снег», «ветер» - это символы, выражающие противоборство стихий. «Чёрный», «белый». Господствуют две краски, нет полутонов. Контрастное сопоставление красок – определяет всю структуру поэмы. Через цвет определяется чувство поэта.
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер –
На всем божьем свете!
Всё сметает на своём пути «ветер». Мировая буря бушует во вселенной. Противоборствуют два мира – старый («чёрный» цвет ) и новый ( «белый» цвет ) . Мир сытых поэт ненавидел, этот мир побеждён. Старый мир дан многолико: он изображён сатирически.
Представителями его являются следующие герои: «старушка, как курица», «буржуй на перекрёстке», «писатель-вития», «товарищ поп», «барыня в каракуле».
И слова доносит:
…И у нас было собрание…
…Вот в этом здании…
…Обсудили –
Постановили:
На время – десять, на ночь – двадцать пять…
…И меньше – ни с кого не брать…
…Пойдём спать…
Слышится разноголосый гул: герои поэмы – разные люди. Плакат «Вся власть Учредительному Собранию». Символы, используемые в поэме, должны отвлекать внимание людей от ключевых событий непроявленного правительства пустыми заявлениями и пафосными собраниями.
Глава 2. Во второй главе появляется главный символ революции:
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Сказано бодро, энергично, «гуляет ветер, порхает снег», и этим двенадцати вьюга не страшна, не опасна. Они в ней как в родной стихии – и не скользят и не падают, а только идут вперёд к своей цели.
«Двенадцать» - это рабочий класс, простой народ, они – герои нового времени и защитники революции. 12 – защитники «нового мира». По воспоминаниям современников Блока, каждый из дозора состоял из 12 человек.
Винтовок черные ремни,
Кругом – огни, огни, огни…
«Огни» - уничтожающая сила, сила революции.
В зубах – цыгарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!
«Бубновый туз» - метафора, страшный знак каторжанина.
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Тра – та – та!
Такими красногвардейцы представлялись напуганным мещанам. Блок даёт собирательный, коллективный образ. В первый миг свободы люди проявляют худшие свои качества: они нередко являются разрушителями, совершают аморальные поступки.
Но в этой же главе появляются ещё несколько характерных для революции героев:
- А Ванька с Катькой – в кабаке…
- У ей керенки есть в чулке!
«Керенки» - бумажные деньги, выпущенные Временным правительством (1917 год, Россия)
- Ванюшка сам теперь богат…
- Был Ванька наш, а стал солдат!
- Ну, Ванька, сукин сын, буржуй,
Мою, попробуй, поцелуй!
Блок не поэтизирует своих героев, а показывает их такими, какие они есть. Поэту чуждо буржуйство героя, Ванюшка изменил революции.
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
…………………….
Тра-та-та!
Охватывает пьянящее чувство вседозволенности. Этот путь ведёт в тупик. Нарушение всех нравственных норм: отказ от обязательств, законов, ответственности.
Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнем-ка пулей в Святую Русь-
В кондовую,
В избяную,
В толстозадую!
Глава 3. В третьей главе видна очистительная сила революции, которая сметает всё на своём пути:
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови –
Господи, благослови!
Перед революцией стояла одна главная задача – раздуть пожар.
Глава 4. В четвёртой главе происходит зарождение центрального конфликта поэмы: любовный треугольник: Катька – Ванька – Петруха. Автор поэмы издевается над своим героем, который изменил революции:
Он в шинелишке солдатской
С физиономией дурацкой
Крутит, крутит черный ус,
Да покручивает,
Да пошучивает…
Вот так Ванька – он плечист!
Вот так Ванька – он речист!
Катьку-дуру обнимает,
Заговаривает…
«Катька» - воплощение жизненного начала, в поэму героиня врывается, как цветовой контраст:
Запрокинулась лицом,
Зубки блещут жемчугом…
Ах ты, Катя, моя Катя,
Толстоморденькая…
Катя – воплощение не только жизненного, но и страстного начала. Она поражает читателя своей правдой. Это сама действительность.
Главы 5,6. Далее, в пятой и шестой главах, следует разрешение противоречий в отношениях между этими героями, а также смысловой «узел» композиции поэмы: убийство Кати, которая и играет одну из ключевых ролей в поэме. Закрадывается подозрение, что речь в поэме идёт не сколько о «простой русской женщине» и обретении ею «такого вот конца». По отношению к Катьке Блок употребляет эпитет «толстоморденькая», по отношению к Руси – «толстозаденькая». Эти тропы, безусловно, связаны между собой, хотя бы потому, что они однокоренные. Так же и образы, ими характеризуемые, связаны. Подтверждение этому можно найти во взаимосвязи поэмы с историей.
Обращаясь к истории, мы заметим, что ярким примером воплощения в жизнь образа Катьки из поэмы является одна из знаменитейших правительниц России – Екатерина 11. Эта женщина прославилась огромным количеством фаворитов и большим вкладом в укрепление крепостного права. Императрица особо не церемонилась в выборе мужчин и на сословия временами предпочитала не смотреть, так и героиня из поэмы:
С офицерами блудила –
Поблуди-ка, поблуди!
С юнкерьем гулять ходила –
С солдатьем теперь пошла?
Эх, Эх, согреши!
Будет легче для души!
Императрицу можно рассматривать как символ русской государственности, и тогда поведение блоковской Кати можно рассматривать, как иносказательное описание внешней политики страны. Если применять трактовку образа Катьки как олицетворение государственной системы, то и строки:
Гетры серые носила,
Шоколад Миньон жрала…
можно пояснить как описание состояния этой системы. Ни «гетры», ни «шоколад Миньон» продукцией русской промышленности не являются. В начале XX века, как и сейчас, большинство товаров для пользования обеспеченным меньшинством импортировались из-за рубежа. То есть государственная экономика была не состоятельна, так как не могла обеспечить всех своих граждан отечественной продукцией. Но и более того государственная непритязательность в выборе мировых союзников (как у блоковской Катьки в выборе партнёров) обусловлена именно тем, что экономика России и благополучие её граждан зависело от благоволения союзников экспортировать свои товары. Императрицу можно рассматривать как символ русской государственности, против которой и встали двенадцать патрульных, ведомые Христом.
Убийством Катьки Блок показывает безнаказанность и всевластие слепой революционной воли. Такая трактовка убийства Катьки объясняется духовной работой Блока в связи с событиями революции, его мироощущением в начале 1918 года. Убийство Катьки в образной ткани поэмы выходит за рамки отношений люмпена и проститутки и становится символом, обозначающим безумие и бессмысленность нового мира. Не будь убийства Катьки, будь в поэме лишь обрывки, клочья картины заснеженного города (предвосхищающие бессюжетные зарисовки «новой» литературы), по которому идёт отряд. Блоку удалось показать бы только форму, внешнюю сторону революции. Блок, несмотря на то, что изображает реальность в новых, более адекватных для этой реальности формах (обрывочность, контрастность, специфика лексических средств) проникает в суть революции и показывает её главное противоречие, о котором будут говорить многие писатели 1920-х годов, - противостояние высокого идеала и грязных средств его движения.
Несмотря на тяжкое преступление, которое совершил Петруха, для Блока, наследника гуманизма русской литературы X 1 X века, «бедный убийца» Петька – страдающий, любящий человек, а не дикий зверь, разбойник. С возмущением поэт пишет: «…Лучшие люди говорят: «Мы разочаровались в своём народе»; лучшие люди ехидничают, надсмеваются, злобствуют, не видят вокруг ничего, кроме хамства и зверства (а человек – тут, рядом)..»
Но – и это ещё более важно – и Петруха и красногвардейцы для Блока – первого поэта советской эпохи – не просто страдающие «бедные» люди, но мятежные борцы, революционные герои, бесстрашно и жертвенно идущие на битву за новую жизнь. И непосредственно после грубейших слов, обращённых Петрухой к мёртвой Кате: «Лежи ты, падаль на снегу!..» - звучит как напоминание-призыв к действию чеканный лозунг: «Революцьонный держите шаг!»
Глава 7. Ванька теперь убийца, но не простой, а «бедный». Обычное явление, которое происходит в период стихий. Самое страшное преступление заключается в том, что человек не научился сдерживать себя.
В главе седьмой отражается горчайшее и высочайшее прощание. Воспоминание Петрухи о Катьке живо, трепетно; его слова – одни из самых проникновенных в блоковской любовной лирике вообще:
- Ох, товарищи, родные,
Эту девку я любил…
Петрухе страшно от содеянного. Он любил её, в этом и заключается трагедия. Эгоизм Петрухи является его же наказанием.
Эх, эх!
Позабавиться не грех!
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба –
Гуляет нынче голытьба!
Всё смешалось в душах 12. Они являются олицетворением народных масс: им всё дозволено. Самое страшное преступление «страшного мира» в том, что он не научил реализовывать человека свои силы по-другому.
Глава 8. Выжженное пространство. Отъединённость ото всех. Надо привыкнуть к своей богооставленности.
Ужь я времячко
Проведу, проведу…
Выходят те, для кого нет ничего святого. Петербург погребён под слоем семечек:
Ужь я семячки
Полущу, полущу…
Лицо пренебрежительно-хамское у солдата. Нелогично и вполне иррационально. Молитва произносится вполне механически:
Упокой, господи, душу рабы твоея…
Скучно!
По Блоку, заслуга «нового» мира в том будет, что он поможет человеку по-другому проявить себя, чем Петруха.
Глава 9. Ничего нет. Безначалие и унылость. Без вина были пьяны, когда поменялось время, люди и отношение к государству:
Над невской башней тишина,
И больше нет городового –
Гуляй, ребята до утра!
Блок воспевает новый мир:
Стоит буржуй, как пёс голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пёс безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.
«Паршивый пёс», «голодный пёс» - это олицетворение прошлого, уходящего.
Глава 10.
Снег воронкой завился,
Снег столбушкой поднялся…
-Ох, пурга какая, спасе!
- Петька! Эй, не завирайся!
От чего тебя упас
Золотой иконостас?
Бессознательный ты, право,
Рассуди, подумай здраво –
Али руки не в крови
Из-за Катькиной любви?
Оказывается, они шли на это сознательно. Катька – средство. Теперь эти люди, повязанные кровью, - единомышленники.
Всякое слепое подчинение есть несвобода, проявление дикости, жестокости и мести. Для Блока «двенадцать» - это люди, борющиеся за «светлое будущее».
Глава 11. Личное отступает перед общественным. 12 – жертвы старого мира, но в то же время его враги.
…И идут без имени святого
Все двенадцать – вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль…
………………………..
В очи бьётся
Красный флаг.
«Красный флаг» - символ будущего. В финале главы говорится о противоборстве стихии и людей.
И вьюга пылит им в очи
Дни и ночи
Напролет…
Вперед, вперед,
Рабочий народ!
Глава 12. Возврата прошлого нет, но старый мир не хочет отступать:
Только нищий пес голодный
Ковыляет позади…
«Пёс» - собирательный образ прошлого. Символами старого мира являются вьюга, тень.
В финале поэмы дан собирательный образ нравственного начала.
…Так идут державным шагом,
Позади – голодный пес,
Впереди – с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз –
Впереди - Исус Христос.
Некоторые считают, что Исус Христос – образ Человека, лишённого эгоистических начал, бескорыстного. (См. написание имени героя). Другие предполагают, что имя использовано для рифмы: «пес, роз, Христос». Сам Блок говорил: «Я иногда сам глубоко ненавижу этот женственный призрак». Следует помнить, что «белый венчик из роз» символизирует знак смерти.
Финальная строфа содержит множество противоречий, например:
Впереди - с кровавым флагом
……………………………………..
В белом венчике из роз…
Сам Блок утверждал: «Я у каждого красногвардейца вижу ангельские крылья за плечами».
Многие считают, что Христос как бы приподнят над бытом и над событиями. Он воплощение гармонии и простоты, о которой подсознательно тоскуют герои Блока. В финале поэмы всё укрупнено, имеет откровенно условный характер. Это и слитный образ «двенадцати», и возникающие вновь образы буржуа и голодного пса, и венчающий поэму образ Христа. Здесь нет имён, все реплики состоят из самых общих слов или риторических вопросов.
Заключение
Поэма «Двенадцать» формально не входит в блоковскую « трилогию», но связанная с ней многими нитями, она стала новой и высшей ступенью его творческого пути. «…Поэма написана в ту исключительную и всегда короткую пору, когда проносящийся революционный циклон производит бурю во всех морях – природы, жизни и искусства». Вот эта «буря во всех морях» и нашла своё выражение в поэме. Всё её действие развёртывается на фоне разгулявшихся природных стихий. Но основа содержания этого произведения – «буря» в море жизни.
Поэма «Двенадцать» - действительно гениальное творение, потому что Блок, вопреки своему замыслу воспеть Великий Октябрь и благословить его от имени Иисуса Христа; сумел показать и ужас, и жестокость, и нелепость всего творящегося на его глазах в январе 1918 года, спустя два с небольшим месяца после рокового залпа «Авроры».
Всё в поэме кажется необыкновенным: мировое переплетено с будничным; революция с гротеском; гимн с частушкой; «вульгарный» сюжет, взятый словно из хроники газетных происшествий, завершается величественным апофеозом; неслыханная «грубость» словаря входит в сложное соотношение с тончайшими словесно-музыкальными построениями.
Поэма насыщена символическими образами. Это и образы «вечера», «ветра», «снега» , символизирующие революционные перемены в России, которые никому не дано ни удержать, ни остановить; и обобщённый образ старого, уходящего, отжившего мира; и образы красногвардейцев – защитников новой жизни; и образ Христа как символ нового мира, несущего человечеству нравственное очищение, вековые идеалы гуманизма, как символ справедливости, находящей своё высшее выражение в революционных чаяниях и деяниях народа, как символ святости дела революции. Символично у Блока даже использование цвета, музыкального ритма.
Все символы поэмы имеют своё непосредственное значение, но вместе они не только создают полную картину послереволюционных дней, но и помогают понять чувства автора, его ощущение современной ему действительности, его отношение к происходящему. Ведь поэма «Двенадцать» - при всей трагичности её сюжета – пронизана несокрушимой верой в великое и прекрасное будущее России, которая «заразила своим здоровьем всё человечество» (как говорил сам поэт), верой в огромные, неизмеримые силы её народа, которые были скованны, зажаты в «узел бесполезный», а теперь поразили весь мир своим размахом и несокрушимой творческой мощью.
Поэма поразительна такою внутренней широтой, словно вся разгневанно бушующая, только что порвавшая вековые путы, омытая кровью Россия вместилась на её страницах – со своими стремлениями, раздумьями, героическими порывами в неоглядную даль, и Россия – буря, Россия – революция, Россия – новая надежда всего человечества – вот тот главный символический образ Блока, величие которого придаёт такое огромное значение его Октябрьской поэме.
Список литературы
Блок А. Стихотворения. Поэмы / А.А. Блока – М.: Советский писатель, 1982-506 с.
Л.К. Долгополов. А. Блок. – Ленинградское отделение, 1980 г.
Орлов В.Н. Гамаюн: Жизнь Блока: В 2 кн. Кн. 2. – М.: ТЕРРА, 1997. – 336 с. – (Портреты).
Интернет ресурс: https :// ru . // Wikipedia / org / wiki / Двенадцать (поэма).
Интернет ресурс: http :// haiienna . narod . ru / blok 12 analiz . Html .
Осознавая себя в контексте эпохи, Блок выстраивал свою версию отношений личности и истории, которая нашла выражение в незавершенной поэме “Возмездие”. Поэма была задумана в 1910 г., но работу над ней поэт продолжил до 1921 г. Традиционную тему человека и среды Блок переосмыслил в соответствии с исторической ситуацией XX в. В предисловии к поэме он писал о том, что мировая история засасывает человека в свою воронку, в результате личность либо перестает существовать, либо “неузнаваемая, обезображенная, искалеченная” становится “вялой дряблой плотью и тлеющей душонкой”; однако каждое последующее поколение крепнет, потомки начинают воздействовать на среду. Таким образом, испытавший на себе возмездие эпохи род со временем творит собственное возмездие над эпохой. В поэме показана цепь преображений рода (“угль превращается в алмаз”) - от индивидуалиста байронического типа до потомка, с песней матери обретающего идеалы самопожертвования, готовности идти на штыки, на эшафот ради свободы.
Личность включена в ход истории России, а Россия судьбоносна для мировой истории. Увидевший в России исключительное, мессианское начало, Блок во многом разделил свои взгляды со “скифами” - писателями, философами, объединившимися вокруг сборников “Скифы”: А. Белым, С. Есениным, М. Пришвиным, Н. Клюевым, А. Ремизовым и др. Идеологом скифства был литературный критик, исследователь общественной мысли Р.В. Иванов (Иванов-Разумник). Скифство - это почвенничество, но с явным революционным уклоном, с неприятием буржуазного благополучия, с восприятием революции как социального и духовного преображения, с повышенным интересом к стихийным началам в мировом процессе. Блок, принявший революцию как духовное преображение страны и мира, стремился к сохранению в ней скифских идеалов. В миссии русских, как он полагал, “последних арийцев”, была гарантия жизнеспособности Запада, его защиты от Востока.
Скифские взгляды нашли свое развитие в произведениях Блока 1918 г. - в поэме с явным преобладанием эпического начала “Двенадцать” и в стихотворении “Скифы”.
В его восприятии революции соединились идея народного возмездия и идея Божьего прощения этого возмездия. Еще в статье “Народ и интеллигенция” Блок писал о любви к больной, страдающей России: “К этой любви нас ведет теперь сам Бог. Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри ее и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней сострадания”. Мотивы возмездия, а также болезней России, которые интеллигенту необходимо принять и понять, выразились в образах двенадцати безбожников-революционеров, олицетворявших собой острожную, разбойную, стихийную Россию.
Содержание “Двенадцати” не имеет политического характера. Поэма не выражала политическую программу ни эсеров, ни большевиков. “Поэтому те, - писал Блок в “Записке о “Двенадцати””, - кто видят в “Двенадцати” политические стихи, или очень слепы к искусству, или сидят по уши в политической грязи, или одержимы большой злобой, - будь они враги или друзья моей поэмы”.
Смысл поэмы метафизический. Незадолго до Октября Блок определил происходящее в России по-скифски - как “вихрь атомов космической революции”. Ho в “Двенадцати”, уже после Октября, оправдывающий революцию Блок написал и об угрожающей силе стихии. Еще летом веривший в мудрость и спокойствие революционного народа, Блок в поэме рассказал и о катаклизмах, разразившихся “на всем Божьем свете”, и о стихиях мятежных страстей, о людях, для которых абсолютом свободы являлась воля для себя.
Стихия - символический и сквозной мотив поэмы. Она олицетворяет вселенские потрясения: двенадцать апостолов революционной идеи обещают раздуть “мировой пожар”, разыгрывается вьюга, “снег воронкой занялся”, в переулочках “пылит пурга”. Причем изображена святочная вьюга, за которой традиционно закреплена мифология бесовских бесчинств. Разрастается и стихия личных страстей. Городское бытие также обретает характер стихийности: лихач “несется вскач”, он “летит, вопит, орет”, на лихаче “Ванька с Катькою летит” и т.д.
Свобода нарушать Христовы заповеди, убивать и блудить (“Свобода, свобода, / Эх, эх, без креста! / Тра-та-та!”, “Свобода, свобода, / Эх, эх, без креста! / Катька с Ванькой занята”), трансформируется в стихию вседозволенности, глобальных разрушений: “Пальнем-ка пулей в Святую Русь - / В кондовую, / В избяную, / В толстозадую!” В крови двенадцати дозорных - “мировой пожар”, безбожник готов пролить кровь, будь то изменившая Катька или буржуй: “Ты лети, буржуй, воробышком! / Выпью кровушку / За зазнобушку / Чернобровушку”.
Страсти “голытьбы” выражены в босяцких интонациях вроде “эх ты, горе-горькое, / Сладкое житье! / Рваное пальтишко, / Австрийское ружье!”, в уголовных - “отмыкайте етажи, / Нынче будут грабежи!”
Любовная интрига играет ключевую роль в раскрытии темы напрасной крови, насилия как черты исторических возмездий. Катька - гулящая, на ее теле - следы жестокой ревности: “У тебя на шее, Катя, / Шрам не зажил от ножа. / У тебя под грудью, Катя, / Ta царапина свежа”. Она гуляла с офицером, с “юнкерьем”, а теперь гуляет с “солдатьем” - с Ванькой, которого дозорные бранят за измену: он был одним из них, а стал солдатом, “буржуем”, богатым. Мотивы предательства и богатства увязаны между собой и в линии Катьки: она не только изменила, у нее “керенки есть в чулке”. Конфликт интимный перерастает в конфликт социальный. Дозорные воспринимают любовное вероломство Ваньки, его гулянье “с девочкой чужой” как зло, направленное не только против Петрухи, но и против них: “Мою, попробуй, поцелуй!” Убийство Катьки - кульминационное событие в любовной линии поэмы - рассматривается ими как правое дело.
Петруха - убийца “бедный”, у него от переживаний “не видать совсем лица”. Ho его не мучают чувство вины, жалость к Катьке, ему жаль свою любовь к ней, “ночек черных, хмельных”, проведенных с “этой девкой”. Потому Петруха легко соглашается с доводами товарищей: не то время, чтоб жалеть о “дуре”, “холере” Катьке, впереди “потяжеле будет бремя”. Так злодейство оправдывается еще большим грядущим злодейством. После того как убийца Петька упоминает Спаса, следует саркастическое замечание его товарищей: “От чего тебя упас / Золотой иконостас?”
Однако октябрьские события 1917 г. не воспринимались Блоком только как воплощение вихрей, стихий. Параллельно с анархическими, разрушительными настроениями в “Двенадцати” развивается мотив воплощенной в образе Христа вселенской целесообразности, разумности, упорядоченности, не понятого новыми апостолами высшего смысла. Еще 27 июля 1918 г. Блок отметил в дневнике: “В народе говорят, что все происходящее - от падения религии...” Если в 1904-1905 гг. поэт, увлеченный борьбой со старым миром, желая “бытьжестче”, “много ненавидеть”, уверял, что не пойдет “врачеваться к Христу”, никогда не примет Его, то в поэму “Двенадцать” он ввел образ Христа.
К Небу обращаются и созерцатели в революции, и ее двенадцать бойцов. Старушка не понимает, в чем практический смысл плаката “Вся власть Учредительному собранию!”, она не принимает и большевиков (“Ох, большевики загонят в фоб!”), но она верит в Богородицу (“Ох, Матушка-Заступница!”). Бойцы же проходят путь от свободы “без креста” к свободе с Христом, и эта метаморфоза происходит помимо их воли, без их веры в Христа, т.е. фатально, как проявление высшего, метафизического порядка.
Одиннадцатая глава начинается с констатации факта безбожия дозорных: “...И идут без имени святого / Все двенадцать - вдаль. / Ко всему готовы, / Ничего не жаль...” Кульминация всего сюжета содержится в двенадцатой главе: бойцы, не предполагая, что за домами появляется Христос, не ведая, что творят, стреляют в Него: “Эй, товарищ, будет худо, / Выходи, стрелять начнем”, и дальше следует: “Трах-тах-тах!” Ho Иисус “от пули невредим”. Более того, Он идет впереди них. С кровавым, красным флагом, Христос олицетворяет не только веру Блока в святость революции, святость возмездия, в “святую злобу” революционного народа, но и идею принятия на Себя очередного кровавого греха людей (в том числе и отрекшегося от Него Петрухи, убийцы с апостольским именем), и идею прощения, и надежду на то, что переступившие через кровь все-таки придут к Его заветам, к идеалам любви и братства. Поэт верил в преодоление кровавого греха, в исход из кровавого настоящего к гармоничному будущему. 30 июля 1917 г. он записал в дневнике: “Это ведь только сначала - кровь, насилие, зверство, а потом - клевер, розовая кашка”. Дозорным словно предстоит пройти путь апостола Павла.
Идея объединить в поэме Христа и дозорных как попутчиков в гармонический мир была Блоком выстрадана. Он верил в сродство революционных и христианских истин и полагал, что если бы в России было истинное духовенство, оно пришло бы к этой же мысли. Характерно, что на эту же тему написаны и поэмы Есенина “Товарищ” и Белого “Христос воскрес”.
Революционная стихия, ее выразители - двенадцать бойцов - и дореволюционный мир составляют конфликт поэмы. Христос не со старым миром, который в поэме ассоциируется с безродным, голодным псом, что бредет позади двенадцати. В неотправленном письме З.Н. Гиппиус Блок высказал уверенность в том, что прежней России уже не будет, как не стало Рима, как не будет Англии, Германии, Франции.
Старый мир в “Двенадцати” статичен, новый - в динамике. Действия дозорных целенаправленны; те же, кто назван в поэме “врагом” или “всяким”, переживают драму неустойчивости, растерянности: один не стоит на ногах, другой - “бедняжечка!” - скользит, третий, четвертый и так далее - “раздет, разут”.
Блок, показывая драму “всякого”, внес в поэму и комическую ноту. Порождающая смех несообразность, нелогичность заключена в антитезе вьюжной - природной, планетарной - стихии и бойцов, с одной стороны, и буржуя на перекрестке, старушки, витийствующего писателя, который в революционных катаклизмах видит гибель России, попа, барыни в каракуле, другой барыни, ссутулившегося бродяги, изменника Ваньки “с физиономией дурацкой”, Катьки - опять же “дуры”, с другой стороны. Юмор (барыня “... - бац - растянулась!”) снижает драму (“Уж мы плакали, плакали...”). Есть в поэме и пародия: подобное Учредительному собранию собрание проституток, постановивших: “На время - десять, на ночь - двадцать пять... /...И меньше - ни с кого не брать”.
Россию Блок изобразил как расколотый мир, в котором противостоя!" черное и белое. Россия старая и 19)7 года ассоциировалась в сознании Блока с черным; он записал в дневнике: “В России все опять черно и будет чернее прежнего?” В поэме он выразил свои надежды на преображение России черной в Россию белую. Символика цвета выражает и грандиозность и будничность противостояния: с одной стороны, черный вечер, черное небо, черная людская злоба, названная и злобой святой, черные ремни винтовок, черный ус Ваньки, а с другой - “зубки блещут жемчугом” у обреченной Катьки, белый снег, Христос в белом венчике из роз идет “снежной россыпью жемчужной”. Между черным и белым состоянием России - выраженный символикой красного цвета мотив кровавого преступления: это и простреленная голова Катьки, и упоминание Красной гвардии, красного флага, который “в очи бьется”.
Ритм поэмы не характерен для блоковской поэзии. Рисуя картину вселенской дисгармонии, поэт в пределах одной строфы соединил разные размеры, например хорей с анапестом; ввел в текст соответствующие теме народной революции ритмы частушки и раешника, романса, марша, молитвы, плаката, а также плясовой ритм. После частушечного стиха о зазнобушке и буржуе следует написанный в ритме церковного песнопения стих о жертве дозорных, звучит обращенное к Господу моление за душу Катьки: “Успокой, Господи, душу рабы твоея...” Образ современного города, в котором разыгрываются вселенские стихии, создан и благодаря лексической полифонии, а именно смешению жаргона, уличных слов, балаганного балагурства с политическими понятиями. Это новаторство Блока привлекло к себе внимание современников. Так, А. Ремизов, поразившийся лексической образности “Двенадцати”, удивившийся тому, что в поэме “всего несколько книжных слов”, сказал: “...по-другому передать улицу я не представляю возможным”.
Ритмическая и лексическая специфика соотносятся с жанровым своеобразием текста. Эта эпическая поэма включает в себя фрагменты с самостоятельными жанровыми характеристиками, среди которых есть жестокий городской романс, городская частушка, воровская песня, революционный марш, очерк в стихах. В “Двенадцати” синтезируются также признаки различных родов. Преобладание реплик в эпизоде убийства Катьки, а также диалоги говорят в пользу драмы; акцент на песне, частушке в главах с третьей по пятую и с восьмой по десятую - черта лирики; в двух первых и двух последних главах сохранена чистота эпоса.
Поэма “Двенадцать” была воспринята по-разному. Б. Зайцев увидел в ней нигилизм, а образ Христа, по его мнению, был упомянут всуе. М. Волошин, поняв финальные эпизоды как расстрел Христа, посчитал, что поэма написана против большевиков. К этому выводу склонялся и С. Маковский. К. Мочульский увидел в образе блоковского Христа тему преодоления противоречий черной и белой России, гармонического их объединения. В. Жирмунский определил главной тему спасения души и Петрухи, и его одиннадцати товарищей, и всей разбойной России. М. Пришвин в образе Христа увидел самого Блока, готового, подобно Христу, принять на себя грех убийц. Характерно, что в лирике Блока действительно присутствовал мотив соотнесенности судеб Христа и лирического героя. В “Осенней любви” (1907) мы читаем: “Пред ликом родины суровой / Я закачаюсь на кресте”; без ответа тогда остался вопрос о том, будет ли челн с Христом причален к “распятой высоте” лирического героя. В стихотворении “Ты отошла, и я в пустыне...” (1907) поэт писал
0 себе и России: “Да. Ты - родная Галилея / Мне - невоскресшему Христу”.
Блок, но его собственному признанию, стремился увидеть “октябрьское величие за октябрьскими гримасами”. В обращенном к осудившей поэму Гиппиус стихотворении 1918 г. “Женщина, безумная гордячка!..” он выразил свое отношение к революции как безотчетное, интуитивное, стихийное: “Страшно, сладко, неизбежно, надо / Мне - бросаться в многопенный вал”. Однако в поздней лирике Блока появились трагические мотивы, которые передали душевные страдания поэта, его неудовлетворенность “гнетущим” ходом событий, осознание своей обманутости: “Что за пламенные дали / Открывала нам река! / Ho не эти дни мы звали, / А грядущие века”, “Пушкин! Тайную свободу / Пели мы вослед тебе! / Дай нам руку в непогоду, / Помоги в немой борьбе!” (“Пушкинскому Дому”, 1921).
От “Двенадцати” до стихотворения “Пушкинскому Дому” Блок прошел путь разочарований. В его дневниках содержатся записи об “азиатском рыле” народа, который бездельничает и побирается налогами на помещиков; о государстве, которое расстреливает людей зря, об “исключительной способности” большевиков уничтожать людей, о том, как выбрасывают из квартир интеллигенцию, об умолкнувшей “под игом насилия” человеческой совести. Теперь свой идеал свободы он видел в пушкинском “Из Пиндемонти”, в котором мы встречаем такое ее понимание: “Никому / Отчета не давать, себе лишь самому / Служить и угождать; для власти, для ливреи / He гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи”. 18 апреля он констатировал: “...вошь победила весь свет, это уже совершившееся дело, и все теперь будет меняться только в другую сторону, а не в ту, которой жили мы, которую любили мы”.
Юный Блок писал в анкете 1897 г. о том, что желал бы умереть “на сцене от разрыва сердца”. Он скончался 7 августа 1921 г. вследствие воспаления сердечных клапанов.
«Сегодня я – гений!» - так написал Александр Александрович Блок , поэт-символист, закончив работу над своим, пожалуй, главным произведением – поэмой «Двенадцать». Октябрьская революция 1917 года, которой посвящена поэма, стала событием, разделившим жизнь всех людей начала ХХ века на ДО и ПОСЛЕ. Те, кто не смог принять новую власть и ценности, установленные ею, эмигрировали из России навсегда. Те же, кто остался, должны были раз и навсегда определиться со своим отношением к тому, что произошло. Символист Блок услышал «музыку революции» и призвал всех современников последовать его примеру.
«Двенадцать» - эпическая поэма, отражающая картины реальности и напоминающая больше калейдоскоп. Сюжет довольно прост: двенадцать красноармейцев, военный патруль, поддерживают порядок в городе во время комендантского часа. Но на самом деле картины-главки, сменяющиеся, как в детском калейдоскопе, складываются в масштабную панораму постреволюционных дней.
Начинается поэма с символического образа ветра – некоей стихии, которая сметает все на своем пути, причем стихия эта всеобъемлющая: «Ветер на всем божьем свете» . Несложно угадать в этом очистительном вихре саму революцию, ведь именно ветер разгоняет остатки «старого мира»: «барыньку в каракуле» , «расстригу-попа» , старушку, напоминающую курицу, и квинтэссенцию всего старого мира – безродного пса, который плетется, поджав хвост.
Новый мир символизируют двенадцать красноармейцев – «апостолы новой веры», как принято их называть. Очень разношерстная компания, надо сказать. Из отдельных деталей складывается пугающий образ: «винтовок черные ремни» , «в зубах цигарка» , «примят картуз» , и как будто апофеоз всему – «на спину б надо бубновый туз» . Эта деталь говорит о многом: такой знак явственно указывал на каторжанина, а на каторгу, как известно, ссылали за тяжелые преступления – убийство, грабеж, насилие. Итак, апостолы новой веры имеют темное прошлое, но светлое будущее.
Поэма построена на контрасте : «черный вечер» и «белый снег» . Однако ветер как будто стирает границу между этими образами. При этом складывается вполне символическая картина. Именно образы старого мира связаны со светом: «Кругом огни, огни, огни…» А новый мир не только с черными ремнями винтовок, но и черной злобой, кипящей в их сердцах. Эту злобу автор называет «святой» , потому что она копилась столетиями, пока господствовало крепостное право – право одних людей измываться над другими.
И в то же время это «грустная злоба» . Такую оценку дает уже повествователь – герой-интеллигент, понимающий весь ужас положения, но не имеющий возможности что-либо изменить. Действительно, остается только грустить и скорбеть. Образ повествователя является сквозным. Это он видит ночной заснеженный город, по которому идут двенадцать человек. Это он увидел плакат об Учредительном собрании, и буржуя, и старушку-«курицу», и всех остальных героев старого мира. Это он чувствует настроение освобожденного народа, которому все теперь позволено, который «был никем» , но «станет всем» :
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба –
Гуляет нынче голытьба!
На фоне подобного настроения вполне логичным выглядит убийство «толстоморденькой» Катьки, которая «с юнкерьем гулять ходила, с солдатьем теперь пошла» . Эта сцена – композиционный центр поэмы. Катька – звено, связующее старый мир и новый в лице Петьки, одного из двенадцати красноармейцев. И теперь, когда Петька из-за ревности к «буржую Ваньке» самолично убивает Катьку, у него развязаны руки для дальнейших преступлений. Ведь «не такое нынче время, чтобы нянчиться с тобой» .
Есть ли будущее у тех, кто «вдаль идет державным шагом» ? Для кого теперь «свобода без креста» , а значит, никаких нравственных запретов больше нет? Ведь идут они «без имени святого» . Но в финале поэмы неожиданно возникает образ Иисуса Христа . До сих пор никто не может дать окончательной оценки этому образу в поэме. Ведь для верующих людей появление бога во главе убийц и уголовников выглядит святотатством. Но и расценить появление Христа как попытку освятить революцию тоже невозможно. Что же остается?
Сам Блок записал у себя в дневнике: «К сожалению, Христос». Ведь другого пока нет, а надо другого. Но пока - «в белом венчике из роз впереди Исус Христос» . Как символ веры, как мученик, принявший на себя все грехи человечества, которое никак не может добиться жизненной справедливости.
Наверное, от того, какую оценку дать этому символу, и будет зависеть разгадка поэмы: что это – благословение или проклятие революции? Очевидно, что каждое последующее поколение найдет свое объяснение. Но до тех пор, пока эта поэма будет тревожить умы и сердца людей, произведение будет воистину гениальным.
- «Незнакомка», анализ стихотворения